Дом на перекрестке, ставший музеем

И вот наш первый собеседник на Ильинской – дом Сорокиных (Урицко­го, 8/13, сегодня в нем расположен краеведческий музей).

Сорокины – это коренная кимрс­кая семья, семья торговая, составив­шая хороший капитал еще во времена захлестнувшего Россию «хлебного бума». Сохранилась фотография кон­ца XIX века. Сорокины на ней пред­ставлены в полном, если так можно выразиться, составе. Мы с любопыт­ством всматриваемся в лица, полные достоинства и благородства, нам ин­тересны одежда, интерьер гостиной. Один из Сорокиных – Иван Алексее­вич – удачливый, говоря сегодняшним языком, бизнесмен, владелец мастерской по выделке шагрени, оставил по себе добрую память. Он принимал активное участие в создании в Кимрах бесплатной библиотеки-читальни, был среди создателей клуба любите­лей драматического искусства и соб­ственно драматического кружка, в ко­тором являлся постановщиком спек­таклей. Его дельные предложения много способствовали успешной дея­тельности вольной пожарной дружи­ны. Так, он первым подал мысль о специальном пожарном колодце. По­жарная дружина – гордость кимряков, и Иван Алексеевич 15 лет был ее на­чальником.

А теперь посмотрим, какая жизнь наполняла сам дом.

И начнем с Кимрского Троицкого общества трезвости, которое было в Кимрах в 1901 году и деятельность которого разворачивалась в этих сте­нах. И здесь вот что интересно.

По свидетельству первых кимрс­ких летописцев, еще в 50-е годы по­запрошлого века посещать трактиры в Кимрах считалось лишним. Тракти­ры и винные лавки в селе запирались с наступлением сумерек, освещения в трактирах не полагалось. Праздник проводили семейно, развлечений и без трактиров было много.

Зимой происходило на Волге хож­дение на лыжах (кстати, лыжный спорт и сегодня популярен в Кимрах); уст­раивалась охота за рыбой (тоже лю­бимое занятие современных жите­лей); заливались горки для катания; шла «прозаичная, но веселая игра в «чехарду».

Весной кимряки занимались пти­целовством. Как только услышат пес­ни жаворонка, читаем у Николая Гав­риловича Лебедева, так начинают деятельно готовиться к ловле птиц.

Редкий кимряк не имел своего фруктового сада, в котором находил свой праздничный отдых. Но пожар 1859 года прошелся и по садам…

Были в Кимрах распространены игры в городки, «бабки», катание чу­гунных шаров, которые погоняли пал­ками.

Осенью преимущественно запус­кали бумажных змеев, причем в этой забаве принимали участие даже убе­ленные сединами старцы. Верхом восторга было, когда змей поднимал­ся выше колокольни.

Но, к сожалению, ничто не вечно под луной. Менялась жизнь в государ­стве Российском. Начались переме­ны в патриархальных Кимрах.

Во второй половине XIX века про­исходят изменения в экономико-гео­графической обстановке села. При­чиной этому отчасти стало строитель­ство в стране железных дорог. Они подрывают значение прежних водяных путей к Петербургу, которые основа­тельно освоены кимрскими хлебны­ми торговцами в начале века, и при­водят к сокращению этой торговли. Разбогатевшие на ней крестьяне на­чинают вкладывать торговые капита­лы в сапожное производство и тем самым дают мощный толчок его раз­витию, меняют организацию самого производства, которое постепенно начинает оседать на месте и из отхо­жего промысла становится местным.

К тому же ликвидация крепостных отношений (1861 год) высвобождает множество людей и увели­чивает приток рабочей силы из сосед­них с Кимрами волостей в набираю­щее обороты обувное производство села. Мелкотоварная форма произ­водства уступает место капиталисти­ческой мануфактуре. Ну а дешевая, пришлая рабочая сила после трудо­вого дня устремляется в питейные за­ведения, трактиры, в которых начинают появляться органы, затем оркест­ры, гармонисты. Спрос, как знаете, рождает предложение, и вот уже от­крылись ночные буфеты, в которые народ «потек широкой волной».

Администрация села обратила на это внимание и сократила торговлю в ночных буфетах. Не могло устраивать такое соседство с пьянством и кимр­ские деловые, зажиточные круги.

И вот в 1901 году создается обще­ство трезвости, которое, «как глаша­тай, как звон колокола», читаем мы в документах того времени, начинает разносить на далекие окрестности весть о трезвости. Каждодневно, и не только поодиночке, а и группами шли люди в члены общества. И только за два года деятельности в общество вступило 1200 человек, это где-то каждый седьмой житель. Председате­лем общества был священник Иоанн Никольский.

Одним из средств борьбы с пьян­ством были чтения, в большинстве случаев – по световым картинкам. Что­бы чтения были более результативны­ми, их разбивали по темам: одни по­свящались естественно-историческим вопросам, другие – религиозно-нрав­ственным, особое внимание уделя­лось вреду винопития.

Чтения велись каждый празднич­ный день. Например, в 1903 году их было проведено 30. Как свидетель­ствуют источники, чтения посещались такой массой народа, что аудитория не в силах была вместить всех жела­ющих. Места занимались заблаговременно, и ко времени чтений по лест­нице и коридорам стояла толпа жаждущих послушать и попеть. Пение привлекало не меньше, чем сами чте­ния, ибо, как объясняли устроители, являлось удовлетворением лучшей по­требности в наслаждении.

«Вся толпа в 300-400 человек сли­вается в одно массовое созвучие. Это море звуков создает настроение, ко­торое имеет морализующее влияние: поющий настраивается как-то выше, душа становится восприимчивее, до­ступнее добру и правде».

На снимке: семья Сорокиных в конце XIX века, такие большие семьи в Кимрах были у многих.